Михаил Красильников

«Я не знаком с гносеологией», — сказал мужик, снимая онучи. «Что наш удел — вноси налоги и влезай на печь, дела окончив.

Возьмем полати. На полатях я отдыхаю, возлежа. Они — реальное понятье». На что агностик возражал:

«Мужик, мужик, ты отрицаешь метафизическую ценность и этим самым совершаешь непозволительный трансцензус.

Полати есть удобный символ...» На что мужик ответил чинно: «Но я на ярмарке в Касимове купил для них кусок овчины».

Так был агностик опозорен, который мудрость Канта вызнал. Мужик смотрел на вещи в корень, с позиции материализма.

Хочу узнать, тоскует вол о ком, Идя один на водопой, Когда его потащат волоком Словак, убогий и скупой.

Им все равно — тяжелый груз ли Нести куда-то по приказу: Сердца унылых заскорузли, Восславив горе и проказу.

Но славен истого искусства лик — Увечный телом оживает. Они вели вола без устали Туда, где веха межевая.

Когда на поле сумрак выпал И проглотил во тьме слова кар, Никто не слышал больше хрипа В икоте бледного словака.

А вол на водопой отправился И верил всем речам о боге. Вслед за волом, не видя траверза, Скупой тащился и убогий.

Мужик хлебал в своей ендове щи, И этот образ доконал их. А случай, памятный чудовищам, Потом навек исчез в анналах.